Загляни ей в глаза: повести - Страница 71

— Своими мы никогда не были.

— У нас есть ордер на обыск, — заявил второй.

— Предусмотрительно. Сумочку с деньгами с собой принесли?

— Ничего мы не приносили.

Вербицкий встал на корточки, открыл экран видеокамеры и показал, как они достают сумку из багажника.

— Я не представился. Старший следователь по особо важным делам прокуратуры Вербицкий. Будете колоться сами или помочь? У сейфа стояли наши камеры, и они сработали.

— Сегодня мы откроем рот — завтра протянем ноги.

— Завтра уже некому будет до вас дотянуться. Посидите в камере, часа на раздумье вам хватит.

Вербицкий вышел.

Помощник спросил у него на улице, подавая зажженную спичку:

— Как ты догадался, Илья, что сюда поедут?

— Они пошли на дело со спортивной сумкой Олега, он с ней на теннис ходит. Ради такого доказательства можно было деньгами рискнуть.

Вербицкий раскурил сигарету.

С рассветом к знакомому киоску подъехал «БМВ» Олега. Лариса осталась в машине.

Киоскер распечатывал пачки газет.

— Привет, Гриша.

— Олежек? Твою газету сметают за час. Похоже, ею квартиры оклеивают. Утренний тираж по пять раз подвозят, а там, глядишь, дневной подойдет. Я в мыле.

— Доброе утро, Олег.

Громов обернулся и увидел знакомое лицо.

— Здравствуйте, Родион. Где напарника потеряли?

— Вы меня знаете?

— Я газетчик, обязан знать.

— И до сих пор не сдали меня?

— Ваша личная жизнь меня не интересует, пока она не стала общественно опасной. Хорошо сработали в конторе дальнобойщиков, а вот записочки не следовало писать. Пижонство.

Олег забрал свою газету:

— Успехов в личной жизни.

— Вы это серьезно? — спросил Брелев.

— Неприятностей вам и без того хватает. Громов сел в машину и тронулся с места.

— Ты прав, — сказала Лариса, листая газету, — складывается впечатление, что ты сам для Вольнова пишешь сценарии.

— Так оно и есть. Только он об этом не догадывается.

— Послушай, Олег, тут рисунки художника. Портрет не твой, он очень похож на того парня, с которым ты только что разговаривал.

Олег взглянул на рисунок размером в полполосы:

— Не повезло Брелеву, впутали парня в гнилую историю.

— А вы чем-то похожи.

Секретарша сообщила Громову, что все вызваны в кабинет Цимбала, у него проводится расширенное совещание. Олег поторопился на сходку, Лариса не отставала.

Двери приемной были нараспашку. Бука складывал бумаги в портфель.

— День открытых дверей? — спросил Олег.

— Велено пускать всех, кто придет, сегодня я ему не нужен.

— Вольнов там?

— Не видел. Он спускается на своем лифте, его не проследишь.

Олег с Ларисой прошли в хоромы Цимбала. Народу набилось немало — весь состав редакции «Вестника уголовной хроники».

— А вот и главный! — обрадованно воскликнул Цимбал. — Проходите. Думаю, и твоя девушка может присутствовать на совещании. Сейчас мы должны разработать стратегию дневного выпуска, поставить в деле жирную точку. Обыватель перекалился, надо дать ему остыть недельку, и возьмемся за новое дело.

— Преступник уже пойман? — тихо спросил Олег.

— Можно сказать и так. Я вызвал в редакцию всех свидетелей, каких мы нашли, барменов и даже Сайда. Нас интересует, что они думают об опубликованных портретах. Может быть, мы зря заплатили художнику солидные деньги, и он не оправдал наших надежд.

Дверь лифта открылась, в кабинет вошел гордый и самодовольный Вольнов. Присутствующие встали. Он сделал небрежный жест, и все сели. Шеф занял председательское кресло.

— Господа! Сегодня мы обязаны оборвать цепь дерзких преступлений и завершить наше следствие.

— Скорее, не следствие, а спектакль.

Все обернулись. Человек в форме подполковника юстиции представился:

— Старший следователь по особо важным делам прокуратуры Вербицкий. Прибыл по поручению прокурора округа. Никто не возражает?

— Милости просим, — улыбнулся Вольнов.

— Спасибо, господин Вольнов. Первый вопрос у меня к вам. Девушка, изображенная на рисунке в утреннем выпуске, работала в вашем холдинге. Неужели вы ее не узнали? Ирина Борисовна Бессонова.

— Я не могу знать всех сотрудников холдинга.

— Речь идет не обо всех, а о близкой вам женщине. Ее труп в Институте судебной медицины. Позавчера утром ей перерезали горло турецким кинжалом.

— Я так и думал! — воскликнул Цимбал. — Вот зачем он покупал кинжал в клубе «Дамаск»!

— Вполне возможно. Скажите, господин Цимбал, а вы знали убитую?

— Конечно. Но сейчас мне не до редакции журнала мод, я туда давно не заглядывал.

— А вы утром в день трагедии не заезжали домой к Ирине, господин Вольнов?

— О чем вы говорите! — вмешался Цимбал. — В девять утра Павел Иванович был на месте. Я к нему заходил.

— Разве я назвал точное время?

— Точное время вы установили на разбитом будильнике, переведя стрелки на час раньше, — тихо сказал Громов.

— Что за чушь! Хорошо. Мы знали о смерти Ирины и пережили шок. О будильнике мне рассказала горничная Ирины по телефону, и о трагедии тоже.

— Горничная отдыхает у сестры в Виннице больше десяти дней и вернется только через пять, — снова сказал Олег.

— И все-то ты знаешь! А не ты ли там был в то утро?

— Был. Но ушел ровно в десять. А стрелки часов на будильнике застыли на десяти часах одиннадцати минутах. Это зафиксировано в протоколе и соответствует времени смерти.

— Пустые слова. Где твои свидетели?

— Трое таксистов. Они ждут внизу. Стоянку напротив упустил из виду?